Федор Лавров: «Главная задача родителей — привить ребенку вкус»
Федор Лавров — не просто продолжатель ленинградской артистической династии Лавровых (его отца Николая Лаврова все прекрасно помнят по фильмам «Соленый пес», «Счастливые дни», сериалу «Убойная сила» и проч.), он давно уже автономная актерская единица.
«Оттепель», «Годунов», «Деньги», «Анна Николаевна» — благодаря участию в этих и многих других картинах Федор стал узнаваемым артистом. А с недавних пор — еще и режиссером. «Телепрограмме» было сложно поймать Лаврова, разрывающегося между съемочными площадками Петербурга и Москвы, поэтому разговор состоялся по телефону с перерывами на слепые зоны без связи в лесу.
«Все привыкли, что Гамлет молодой и красивый»
— Федор, еле удалось поймать вас в «Сапсане» — между чем разрываетесь в последнее время?
— В Питере идут съемки «Шаляпина» (сериал с Александром Горбатовым в главной роли выйдет на канале «Россия 1»), а в Москве заканчиваем вторую часть «Секретов счастливой жизни» (комедия выйдет на платформе KION). В «Шаляпине» у меня роль друга и секретаря главного героя, Исая Дворищина, — человека, который всю жизнь положил на то, чтобы служить Федору Ивановичу. Такой Санчо Панса, как я его называю.
— В сериалах вам часто приходится играть современных следователей, оперов. В исторических проектах после этого комфортно?
— Вполне себе комфортно. Во-первых, это не такое уж и далекое время. Во-вторых, воспитан же я на русской классике как-никак, поэтому язык и литературу того времени люблю. Так что нет ни языкового барьера, ни дискомфорта. Гораздо сложнее шпарить какого-нибудь Шекспира или Гете. А здесь никакой проблемы нет.
— Вот когда приходит предложение и встает выбор, играть XXI век или начало XX, что и как выбираете?
— Выбираю по сердцу. Понятно, что сейчас появилась некая возможность для маневра. Раньше такого не было — просто бери и делай. В последнее время парадигма, к счастью, чуть поменялась. Поэтому то, что интересно, беру. Прежде всего важна история и персонаж, конечно.
— У продюсеров и режиссеров есть предвзятость по отношению к вам? Крепкий, лысый, с оттопыренными ушами — ага, будет опером. Или, наоборот, бандитом…
— Конечно, есть такое. Я всю жизнь стараюсь бороться с такими стереотипами. Мы ведь привыкли, что если Гамлет, то красивый и статный…
— Хотя он толстый и блеклый у Шекспира! Откуда и трагизм, собственно, с судьбоносным вопросом.
— Совершенно верно. С одышкой. Но выгоднее смотрится, когда молодой и красивый. Настолько это навязано коллективным видением. Вот мне всегда было интересно раскрывать образы по-новому и идти поперек стереотипов. Скажу честно, не все режиссеры и продюсеры готовы принимать такие решения. Но иногда бывает. И это самые интересные моменты в моей карьере.
— Вы даже признавались, что в театре из-за «неприметной внешности» приходилось притягивать внимание зрителя на себя разными способами.
— Слава богу, я изжил это. Нет страха или комплекса. Я понимаю и принимаю нишу, в которой мне удобно существовать. И привык мыслить стратегически: здесь исполняется такая партия, здесь — такая, а вот здесь идет моя. Задача — сделать свою работу максимально хорошо. Так что с возрастом пришел более рациональный подход. Никакой обиды в этом смысле нет. Типажность присутствует в кино — это нормально. Зритель привык так видеть. В конце концов это бизнес.
— Можно ли сказать, что решение встать за режиссерский мостик продиктовано и такой несправедливостью?
— Не могу сказать, что это вот я так обиду решил выместить или болезненные ощущения и теперь сам буду кино снимать. Нет. Мне было интересно попробовать сходить «за ту сторону». Просто надо развиваться. Да?
Наоборот, режиссерство — это логическое продолжение моего пути. На площадке, работая актером, бывает, ловлю себя на том, что думаю: было бы интересно сделать так. Или так. Но я же не могу сказать об этом режиссеру проекта, так не принято. Так что решил попробовать сам. Снял фильм «Сказка для старых».
— Какое грустное название…
— Это притча. Через Андрея Могучего, худрука питерского БДТ, я познакомился с Романом Михайловым (гениальный петербургский математик, обладатель множества международных наград, профессор РАН, который вдруг начал писать пьесы и стал востребованным драматургом. — Ред.).
У нас сразу организовалась творческая смычка. Начали обсуждать работу, много общались, и один раз он вкратце рассказал «Сказку для взрослых», я сел на пятую точку и сказал: «Это ж надо снимать!» Изначально рассматривали как короткометражку, но переросло это все в полнометражную почти полуторачасовую картину.
Монтаж уже закончен, идет этап цветокоррекции. Поддержка финансовая у нас небольшая, 4/5 бюджета — это наши деньги. Так что все идет неторопливо, но потихоньку Сизиф толкает свой камень. Премьеру задумали на 2022 год.
— Вы в этом проекте и режиссер, и актер, и ваш герой, живущий по бандитским законам, говорит: мол, в криминал пришел, потому что правду хотел найти. Не слишком ли натянуто и романтично?
— Дело происходит в 90-е, а тогда было время новой справедливости, которое наступило после развала СССР. Время новой правды, передела, новых хозяев жизни. Казалось, что они изобрели собственные законы, которые работали. И в них была своя честность.
Думаю, что и в том мире, и в обычном подлости и негодяйства везде полно. Практически поровну. Поэтому кто-то искал правды там, кто-то ушел на войну, кто-то начал строить бизнес честным, как считает, методом, зарабатывая миллионы, — не совсем понимаю как, но вот и так бывает.
«Запасного варианта у меня не было»
— Тот факт, что живые и мертвые невероятно близко друг к другу, подчеркнула и пандемия. Сильно ударила по вам?
— Значительно. У меня слетело много проектов и планов, остался буквально в вакууме. Переживал довольно тяжелые месяцы. Но, к счастью, пережил и стал двигаться дальше. Фундаментальные пласты не поехали, было время посмотреть внутрь себя, и все же это трудно.
— Как у отца семейства был дополнительный страх? Просто нечем кормить детей…
— Конечно. Этого хапнул, безусловно. Надвигающаяся ненужность. Непонимание, куда двигаться, потому что вокруг нет ничего. Это все было пережито. Я думал про то, чем буду заниматься, если это навсегда и индустрия вообще встанет. Но ответа дать себе так и не смог. Запасного варианта у меня не было.
— Жена чувствовала переживания? Что что-то идет не так. Поддерживала?
— Естественно. Семья, дети, все мы были вместе. Так и продержались, что во многом выручило.
— Какими растут маленькие дети — Марта и Фрол?
— Думаю, скорее всего, развиваются в нашу с Леной (нынешняя жена актера, от первого брака у него осталась взрослая дочь Глафира. — Ред.) — гуманитарную сторону. Ходят в театральную студию, художественную школу, старшая играет на музыкальном инструменте.
Растут, превращаются из малюток в отдельных человечков, старшая приближается к подростковому возрасту, это крайне интересно. Ведь еще недавно они были совсем мелкими. Сложно судить, на кого похожи сильнее, но мои гены определенно дают о себе знать (смеется).
— Наблюдаете ли вы, что преемственность поколений дается все тяжелее? Обложить книгами и показать, какие фильмы лучше посмотреть, как делали с нами родители, — уже не выход. У них есть свои авторитеты и youtube-каналы, где черпаются знания…
— Я не вмешиваюсь, но пытаюсь находить ходы. Через тот же YouTube. Если хочу что-то донести не через книги, а через интернет, то надо это так преподнести, чтобы и меня тронуло, и им было интересно. Чтобы это было стоящее, интересное и сделанное со вкусом. На мой взгляд, наша главная задача — привить ребенку вкус. Если появляется он, это уже полдела. Такое воспитывается, но воспитывается не сразу, надо работать.
— Чего вы ожидаете от наступающего года?
— Главное, чтобы были силы, здоровье и желание работать. Больше мне ничего не надо.
— Есть ли новогодняя традиция у семьи Лавровых?
— Всегда елка. И всегда свежая. Поход на елочный базар и выбор елки вместе, а еще хорошо бы, чтобы валил снег, — это прям новогоднее волшебство! Эту традицию мы свято храним.
Смотрите также
Еще больше интересных роликов на нашем YouTube-канале.
