«Загугли звезду»: Дмитрий Соловьев – о травмах, отношениях с Бузовой, Бородиной, тайнах «Ледникового периода» и личной жизни

21 декабря в Москве был избит олимпийский чемпион по фигурному катанию Дмитрий Соловьев. Это случилось после того, как Дмитрий заступился за свою возлюбленную, керлингистку Анну Сидорову, после чего подвергся нападению со стороны троих неизвестных. Сейчас фигурист находится в больнице, его состояние оценивают как средней степени тяжести.

В ноябре Teleprogramma.pro записала с известным спортсменом интервью. Наша редакция желает Дмитрию скорейшего выздоровления. Прочитав беседу с Дмитрием Соловьевым, вы, возможно, поймете, почему, защищая любимую девушку, он не мог поступить иначе.

Широкая аудитория узнала олимпийского чемпиона по фигурному катанию Дмитрия Соловьева благодаря участию в проекте «Ледниковый период» на Первом канале. Его партнершами в разных сезонах стали телеведущие Ольга Бузова и Ксения Бородина. Поначалу и Ольга, и Ксения получали низкие оценки за выступления и слушали критику судей.

Но постепенно под чутким руководством Дмитрия ведущие начали показывать хорошие результаты. И сегодня Дмитрий Соловьев и Ксения Бородина наряду с другими участниками дошли до финала ледового шоу, хотя в первых выпусках поклонники пары боялись, что этого не произойдет.

Какие качества Дмитрий ценит в Ксении, а какие – в Ольге Бузовой? Как он стал олимпийским чемпионом? Почему Дмитрий рано женился? И кто похитил его сердце сегодня? На эти и другие вопросы Дмитрий Соловьев ответил в рамках проекта Teleprogramma.pro «Загугли звезду».

«Соловьев Дмитрий Владимирович. Я олимпийский чемпион по фигурному катанию, — начинает разговор Дмитрий Соловьев.

Я из Москвы. Всю жизнь прожил в центре столицы, это мое любимое место, откуда мне не хочется уезжать и где я чувствую себя по-настоящему нужным. Неподалеку от меня живет мама. Я знаю каждую улочку, где открываются новые магазины, где потрясающая инфраструктура, где можно найти любой товар. И вообще, мне здесь безумно нравится».

— Как вы пришли в ваш вид спорта?

— Моя жизнь в фигурном катании началась с того, что мама посадила меня перед телевизором и сказала: «Дима, скоро мы пойдем в школу. Но помимо школы, ты должен еще выбрать для себя вид спорта и заниматься им, чтобы твоя жизнь была насыщенной и интересной».

Тогда по телевизору как раз показывали соревнования по хоккею, лыжам, легкой атлетике. Но мой выбор пал на фигурное катание. Скорее всего, потому что это не только интересный вид спорта, но и сфера искусства, к которой я, по-видимому, был склонен. И так началась моя дорога в большой спорт.

Мама нашла пластиковые конечки, правда, не для фигурного, а для уличного катания и сказала: «Пусть Дима попробует. Возможно, ему это понравится». Мы взяли эти коньки и пошли на замерзшее озеро, откуда я не хотел уходить.

У меня сразу все получалось. Не могу сказать, что катался на безумной скорости, но никаких падений не помню. И для меня, тогда маленького мальчика, это было большим достижением.

— Сначала вы были одиночником?

— Да. Как и любой фигурист, я начинал с одиночной дисциплины. Но дальше все зависит от развития собственных навыков. Кто-то остается в одиночном катании, кто-то уходит в парное, а кто-то – в танцы.

После того, как я получил небольшую травму головы, мне сказали: «Нам будет сложно восстановить даже те прыжки, которые у вас получались». Когда я выходил на лед, у меня действительно была какая-то раскоординация и не получались прыжки.

И тогда мне посоветовали заняться танцами на льду, на что я ответил, что с девочкой кататься не буду. Я же парень, и мне нужно проявлять собственные способности в фигурном катании, либо уходить в футбол, хоккей или другой мужской вид спорта. Меня долго уговаривала мама партнерши Кати Бобровой, с которой мы провели вместе много лет: «Дима, ну ты хотя бы попробуй».

И после долгих уговоров и метаний я все-таки согласился и сказал: «Я приду на лед, но это будет только один раз. Я не обещаю вам того, что буду кататься дальше».

Затем я пришел на каток, где мне понравилась девочка старше меня. Она очень красиво каталась, у нее были очень выразительные движения. В итоге я пришел еще на одну тренировку, и мы с Катей начали кататься в паре.

— Как вы получили травму?

— Травма произошла в зале. Будучи детьми, мы ведь любим подурачиться, поприкалываться, воображаем себя Суперменами. У нас была шведская стенка, на которую крепился поручень, где подтягиваются юные спортсмены. И на самой шведской стенке не были закреплены крючки. Я залез на самый край, эта штуковина перевесила и достаточно серьезно проехалась по моему затылку. Я не понял, что произошло, не почувствовал никакой боли.

А больше испугался того, что придет хореограф и увидит, что металлическое сооружение лежит на полу, а не висит на шведской стенке. И тогда я начал судорожно поднимать ее, хотя сооружение было достаточно тяжелым. Мне никто не помогал в этом, поскольку все находились в состоянии шока.

Когда хореограф пришел, я почувствовал, как по спине бегут капельки. Это были капли крови. Все испугались, мне вызвали скорую помощь. В итоге врачи диагностировали сотрясение мозга. В тот период мне запрещалось читать книги, смотреть телевизор.

Я – очень подвижный человек, а тут из-за состояния здоровья приходилось находиться на одном месте, сидеть дома. И когда я уже выздоровел, то уже быстрее побежал в школу, на тренировки, хотел что-то делать. Травма стала ключевым моментом в моей жизни, повернувшим мою судьбу. У меня ничего не получилось в одиночном катании, но я состоялся в танцах на льду.

В детстве этот вид спорта казался мне примитивным, а потом я понял, что он совмещает в себе и акробатику, и сложные элементы скольжения, и хореографию, и эмоции. И когда все это переплетаются, создается некая история, на которую ты смотришь и получаешь огромное удовольствие.

— Расскажите, пожалуйста, о своих родителях

— К сожалению, папа очень рано ушел из жизни, когда я еще был грудным ребенком. И весь вес ответственности воспитания лег на мамины плечи. Маму зовут Наина.

Она очень хорошо училась, окончила университет с красным дипломом, работала в сфере машиностроения, это было связано с самолетами.

Сейчас я понимаю, насколько это сложная и интересная работа. Но воспитывать ребенка и заниматься такой ответственной деятельностью безумно сложно. И поскольку мама очень хорошо училась, знает английский, она стала заниматься переводами на дому.

Я очень благодарен маме за то, что она не просто посвятила мне жизнь, она фактически ее отдала. Это просто идеальная мама. Она как птичка, которая закрыла птенца своим крылом. Это стена, защита, любовь. И все, что я сегодня имею, я имею благодаря ей, благодаря ее упорству.

В трудные минуты мама никогда не давала мне повод задуматься о том, что все плохо. Мы всегда были счастливы даже каким-то мелочам, когда все было очень сложно. И этот невероятный дух упорства, желания жить, развиваться, искать что-то новое передался и мне.

— Как развивались ваши отношения с вашей постоянной партнершей по льду Екатериной Бобровой?

— Будучи десятилетними безбашенными детьми, мы хотели к себе особого внимания тренеров. Когда мы встали в пару, было очень тяжело, поскольку мы очень разные люди. У нас разные взгляды на жизнь.

Мы много ругались, доходило даже до слов: «Я больше не приду на тренировку», «Да и мне не надо». Мы расходились в разные стороны, а тренеры говорили, что мы еще совсем дурачки. Тогда мы, к сожалению, многого не понимали.

Но однажды на тренировку пришла Татьяна Анатольевна Тарасова и увидела нашу очередную ссору, когда мы выясняли кто из нас лучше. И она подозвала нас в сторону и сказала: «Ребята, когда вы ссоритесь, вы только отдаляетесь друг от друга. И когда происходит этот момент отталкивания, вы становитесь и дальше от спорта. Такие ссоры ни к чему не приведут, кроме того, что вы разрушите то, что у вас уже начинает складываться. И запомните один важный момент: идите на компромиссы, но уважайте друг друга».

Я навсегда запомнил этот разговор. И я всегда помню, что все люди разные и не стоит тянуть одеяло на себя. Особенно, когда речь идет об общем благе. Это касается и отношений между мужем и женой, между детьми и родителями. Везде нужно искать компромисс и постараться понять человека. Из этого и складывается дальнейшая работа.

Благодаря этому знанию мы просуществовали бок о бок много лет и добились больших результатов в карьере. А слово Татьяны Анатольевны стало очень важным для нас.

— Из-за чего вы ссорились?

— Было много моментов. Это касалось и постановки, и выбора музыки, шагов, движений. Я уже сказал, что мы разные люди с разными взглядами на многие вещи. И в процессе тренировок мы старались доказать что-то друг другу и переманить партнера на свою сторону. Когда нет взрослости, это случается у многих.

— Были ли у вас с Екатериной Бобровой любовные отношения?

— Нам приписывали роман, потому что все привыкли, что между мужчиной и женщиной возникают отношения. Могу сказать за себя, что у меня к Кате не было такого чувства. Да, мы вместе работали, прожили множество ярких эпизодов. Когда жизнь била нас, мы старались помочь друг другу. Но у меня никогда даже не возникало мысли, что мы можем быть парой не только на льду, но и в жизни. Это были всегда чисто деловые рабочие отношения, в какой-то степени дружеские. Но мы совершенно разные, как будто с двух разных планет.

— Сейчас вы встречаетесь?

— Конечно, мы поздравляем друг друга с праздниками. Искренне желаем счастья, тепла, здоровья, но не отмечаем никакие праздники вместе. Катя – в своей семье, а я – в своей. Конечно, мы встречаемся на «Ледниковом периоде». Все-таки катаемся на одном льду. И у нас зачастую пересекается время тренировок, постановок, мы видимся.

Никакой невероятной связи между нами не было, но зато во время спорта мы были единым целым, одной командой, которая перла вперед, была горой друг за друга. И эта сила помогала нам добиваться успеха на площадках разных соревнований.

— Как вы стали олимпийским чемпионом?

— Каждая Олимпиада уникальна по-своему. Это праздник, хотя, может быть, и примитивно так говорить. Когда ты завоевываешь любую медаль, это уже достижение.

Олимпиада в Сочи проходила как в тумане, поскольку мы впервые получили именно командный опыт соревнований. К тому же мы делали акцент на личные состязания, которые уже были после командного вида. И эта золотая медаль в командном зачете была для нас приятным стимулом и наградой за наши труды. Но мы понимали, что нам еще нужно хорошо откататься в личном соревновании.

— Под какую музыку вы выступали на Олимпиаде?

— Честно говоря, я не помню название песни. Но помню только тему программы – финнстеп. Это связано с чарльстоном, квикстепом – программами такого формата. Это выступление проходило на одном дыхании.

Я понимал, что, когда выступает команда, на тебе лежит большой груз ответственности. Но несмотря на это, мы катались с большим удовольствием, к тому же на родном льду. На трибунах царила невероятная энергия болельщиков, что вкупе давало нам много сил.

— Давайте поговорим о «Ледниковом периоде». Какой номер этого шоу в паре с Ксений Бородиной вам больше всего запомнился?

— Самый тяжелый – это тот, в котором не получилось сделать все, что мы наработали. Это падение, к которому Ксюша была не готова. Это очень эмоционально сложно пережить. Падения и победы мы, спортсмены, переживаем многократно, но мы уже готовы к этому.

А когда ты еще не прожил эту неприятность, ты не знаешь, как бороться со своими эмоциями и начинаешь зацикливаться на уже совершенных ошибках, анализировать, копаться в себе. Я, конечно, могу сказать: «Ксюха, прекращай себя есть изнутри», но понимаю, что ей сложно справиться с этим. Переключиться после падения и поверить в себя – это самый сложный момент на проекте.

Особо я бы отметил номер, посвященный Дон Кихоту, где сложилась и актерская составляющая, и технические сложности, и сложные элементы. И Ксюша растворилась в образе Дульсинеи. Мы должны показать все эти эмоции на лице, акцентировать внимание зрителей на мимике и жестах. Наверное, там получилось практически все. Я безумно доволен этим номером, его идеей. Это выступление с большим юмором, но в то же время узнаваемая история.

Самый запоминающийся момент – это процесс разучивания новых элементов. Когда они получаются, то мы очень радуемся. И конечно, само выступление – это всегда такой адреналинчик, после которого наступает опустошение. Но если все складывается хорошо, мы получаем заряд энергии на продолжение. Сразу включается мотивация, ты приходишь на тренировки в хорошем настроении. У нас еще столько идей и столько всего нужно попробовать.

— Можете охарактеризовать Ксению Бородину?

— Я быстро нахожу общий язык с окружающими. Хотя настороженно отношусь к людям, которые не ходят по земле, а летают над ней с нимбом на голове. К счастью, Ксения не страдает «звездной болезнью». Ксюха включилась в работу с самого начала, и по сей день мы с ней с остервенелым желанием в хорошем смысле этого слова приходим на каждую тренировку. Мы очень сдружились, стали чувствовать друг друга.

Ксения предлагает попробовать новые вещи, и я соглашаюсь. И даже если она не знает, как сделать технически тот или иной элемент, она прислушивается и ко мне, и к тренерам. Со временем она понимает, как лучше сделать: куда корпусом пойти, куда завернуть.

Это интересная и легкая работа, когда вы вместе на одной волне, когда нет ссор и разбирательств. И вы оба получаете огромное удовольствие от того, что учитесь чему-то новому. А «Ледниковый период» дает возможность не только развиваться мне как актеру, но и человеку, никогда не стоявшему на коньках, пробовать свои силы в другой сфере деятельности, экспериментировать, делать нелегкие поддержки, понимая всю сложность этой конструкции. И это здорово!

— А как вам партнерство с Ольгой Бузовой?

— Наша первая встреча произошла на катке в «Авиапарке». Помню, что мне сказали: «Дим, приезжай завтра, попробуешься с новой партнершей». Я не стал задавать никаких вопросов.

Лучше я приеду и обрадуюсь или расстроюсь в моменте, чем буду весь день думать: «А почему? А как же так?» Когда на следующий день я приехал на лед, я не узнал Олю, поскольку она была где-то далеко, и мне никто ничего не сказал. Да и узнать ее было сложно…

В общем, одной рукой этот корявенький медвежонок держался за бортик, а другой – за Машу Орлову. Маша раскатывает звезд, прежде чем поставить их в пару.

Я подумал: «Ну ладно. Я люблю вызовы. Можно попробовать что-нибудь сделать». А потом меня познакомили с Олей. Мы взялись за руки и поехали.

Поначалу мы общались друг с другом на «вы», но затем я предложил перейти на «ты». Оля согласилась.

Конечно, на протяжении «Ледникового периода» возникали сложности с постановками номеров, изучением новых элементов. А Оля, конечно, человек эмоциональный, но я терпеливый. Под середину проекта было два эмоциональных момента, когда мы просто разъехались в разные стороны, и я сказал: «Оля, давай покатаемся две минутки отдельно. Я чуть успокоюсь».

Потом я немного выругался, а Оля обиделась на меня. Я подъехал к ней и сказал: «Это было не по отношению к тебе, а к ситуации. Я перфекционист, и когда у меня что-то не получается, я ругаюсь».

А вообще, с Олей работалось легко, хотя про меня и говорили: «Бедный Дима». Но я себя таковым не считаю. Я искал сложные поддержки, старался делать более насыщенный номер, с которым работали наши тренеры, но за пределами льда мы много шутили и смеялись. От этого проекта остались очень теплые воспоминания, мы периодически переписываемся. Оля мне пишет: «Я посмотрела ваш номер и так кайфанула».

Оля и Ксюша – совершенно два разных человека. Но я с большим уважением и дружеской любовью отношусь к обеим и не хочу сравнивать их. У меня совершенно особое отношение и к работе с Олей, и с Ксюшей.

— Поговорим о вашей личной жизни. Как вы решились на такой ранний брак? Ведь вы женились на фигуристке Екатерине Лобановой практически в 17 лет…

— Я подумал, что вот она — моя первая любовь. Пусть мне 16, 17, 18 лет, и я молодой, а своим примером родители Кати показали, что в любом возрасте можно влюбиться и влюбиться на всю жизнь. И поэтому, смотря на них, я понимал: «Если я испытываю такие эмоции, значит, это тот человек, с которым я хочу быть».

Ты не понимаешь, насколько впереди большая жизнь, не осознаешь ответственности перед партнером, а просто живешь эмоциями, которые ведут тебя за собой.

Ты не знаешь, что такое жить вместе, что такое проблемы, ссоры, разногласия. Ты просто наслаждаешься этим моментом и больше не возникает никаких вопросов.

Бабушка, которой, к сожалению, уже нет с нами, однажды сказала мне: «Возьми это колечко и подари Кате». Я еще тогда не очень понимал, что это фактически предложение руки и сердца. А потом пошли разговоры о церемонии, о костюмах, о свадебном меню. Причем в тот период я еще толком не осознавал, что происходит.

А когда уже мне все объяснили, я сам себе задал вопрос: «Как же так? По-моему, рано. Да нет…Я же люблю человека». И я до сих пор не жалею о том, что было. Для меня это серьезный опыт, после которого я стал совершенно по-другому относиться к людям. Понял, что все-таки нужно прислушиваться, присматриваться к своему сердцу, прочувствовать, прожить все, а уж потом делать какие-то серьезные шаги.

У нас замечательный сын Саша, которым я очень горжусь. Поэтому все, что происходит в этой жизни, к лучшему.

Сейчас мы очень хорошо общаемся, с огромным уважением друг к другу. При этом у Кати своя семья, у меня – своя.

Для меня семья – самое важное в жизни: мама, дети, жена, друзья. Главное – чтобы все были здоровы и не нуждались ни в чем. Это ощущение появилось у меня очень рано. Подарки и деньги, конечно, тоже очень важны, иногда без денег мы не можем быть здоровы. Но та теплота, любовь, о которых я говорю, – это то, что заставляет тебя двигаться вперед, придает сил, окрыляет.

— Почему вы разошлись?

— Мы были совсем дети, переживающие сильные эмоции, влюбленность, окрыленность. Это первое сильное чувство, за которым мы пошли. Но все-таки жизнь состоит не только из радости, прогулок под ручку и трепетного отношения, но и из разногласий.

У людей разные принципы, взгляды на жизнь, которые порой приводят к непониманию. А разногласия в свою очередь ведут либо к решению проблемы, либо к краху.

Со многими проблемами мы не смогли ужиться и разошлись. При этом самое интересное, что мы никогда не ругались. У нас не было бытовых ссор в духе: «Почему ты не помыл чашку?» Мы все делали вместе, с добротой, но какие-то разногласия не смогли преодолеть в силу возраста.

Одно дело – когда ты работаешь над отношениями, а другое – когда ты работаешь, и у тебя растет ребенок. Я все-таки – за то, чтобы принимать важные решения с холодной головой. И тогда поняв, как этот механизм работает, ты понимаешь, к чему он может привести.

— С какими отцовскими трудностями пришлось столкнуться в 21 год?

— Не могу сказать, что были какие-то сложности. Просто возникал постоянный страх сделать что-то не так, появилась огромная ответственность. Бывает, что ты боишься этого, а здесь ответственность открыла мне двери в совершенно новую жизнь.

Поскольку у меня было много тренировок, воспитанием и кормлением в основном занималась Катя. Но в выходные я старался помогать ей, как мог. В общем, я был счастлив.

— О чем говорите с 11-летним сыном Александром?

— В 11 лет меняются характер и желания. Но вот это упорство в спорте, присущее мне и Кате, с двойной силой перенеслось на Сашу. И сейчас добиваясь небольших результатов, забивая голы, он очень серьезно относится к тому спорту, которым занимается (хоккею — Прим. ред.). И у него периодически возникают мысли: «А вот когда я подпишу контракт, когда я стану известным, у меня появится возможность выбирать клубы самостоятельно».

И это не просто случайные слова, они отражаются на тех тренировках, которые он проходит. Саша еще маленький, но уже с таким огромным упорством, самоотдачей. Благородство маленького мужчины проявляется все больше и больше. Поэтому я очень горжусь теми достижениями, которые у него уже сейчас есть.

— А как вы познакомились со своей возлюбленной Анной Сидоровой?

— С Аней мы знакомы уже давно. Все-таки занимаемся зимними видами спорта. Нередко пересекались на сборах, где можно увидеть совершенно разных спортсменов. Когда-то мы катались и на стадионе юных пионеров, которого уже нет. То есть, возникает ощущение, что мы знаем друг друга уже с малых лет.

Однажды я решился пригласить Аню и ее маму на соревнования, которые проходили в Москве. Это был этап гран-при. Они обе были очень довольны, поскольку до 13 лет Аня занималась фигурным катанием. Для нее это родная сфера, она постоянно следила за всеми международными турнирами.

А я же познакомился с керлингом в тот момент, когда мы уже сблизились. Вокруг нас все равно витала какая-то магия. И настал тот день, когда нам не просто нужно было встречаться друг с другом, но и взглянуть по-новому друг на друга.

— Анна ревновала вас к Ольге Бузовой и Ксении Бородиной?

— Сам я раньше был очень ревнивым человеком. А в отношениях с Аней у меня нет никакой ревности, потому что я уверен в этом человеке. И точно так же и я не даю поводов для сомнений. Это человек, с которым мне действительно хорошо, комфортно.

И я люблю ее без тех лишних эмоций, понимаю, через что мы уже прошли и через что периодически приходится проходить вместе. И работа, которую мы проводим над нашими отношениями, — очень ценная, потому что мы хотим, чтобы у нас все складывалось хорошо. И ни у кого из нас нет даже доли сомнения в сильных чувствах друг к другу.

— К свадьбе готовитесь?

— Свадьба – это очень ответственный момент. Я хочу, чтобы это было красиво и запомнилось на всю жизнь. Но сейчас во времена пандемии, когда у Ани работа и у меня проекты, это сложно сделать. Нужно выделить хотя бы месяц, чтобы создать праздник, который действительно запомнится нам. А расписаться на бегу, когда люди по-настоящему любят друг друга, наверное, неправильно.

— У вас очень интересный Инстаграм. Вы сами ведете его?

— У меня нет помощников. Я стараюсь вести свой Инстаграм сам, искать свои идеи. Что-то увидел и переформатировал на свой лад. Я не блогер и какое-то время назад я даже стеснялся что-то выкладывать. Сейчас мне дается все проще в плане отношения к этому делу, но труднее с точки зрения постоянства.

День может быть очень насыщенным, но я не же могу все время стоять с телефоном и рассказывать, какое у меня мероприятие, мастер-класс и т.д. Мне это очень сложно дается, хотя многие подписчики просят больше рассказывать о себе, своей жизни. Я над этим работаю. Общаюсь со своими подписчиками, стараюсь отвечать на комментарии, в директе, нахожу к каждому индивидуальный подход. Для меня это очень важно с точки зрения обмена положительной информацией.

Если люди благодарны за работу, за улыбки, хорошее настроение, за добро, как говорят многие, дарят мне столько тепла, задают интересные вопросы, то я в свою очередь тоже стараюсь отдавать частичку себя.

Конечно, встречаются и хейтеры, но их очень мало, чем я очень горжусь. Если в наше время нет негатива в соцсетях, то это значит, что люди к тебе очень серьезно относятся.

— Сколько вам лет? В Сети популярен такой запрос…

— 32. Когда мне задают этот вопрос, я впадаю в ступор. Иногда просто забываю, какого я года рождения. То есть простейшие вопросы, на которые ты знаешь ответ, иногда приводят к какому-то замыканию.

— А какой у вас рост и вес?

— Я уже давно не измерял свой рост, 185 сантиметров, наверное. Вес разный. Сейчас 73 килограмма, но обычно мой вес где-то – 78.

— Сейчас вы в суперклассной форме?

— Я хоть сейчас готов встать на лед и в спорт.

— Как вам удается держать этот показатель?

— Да я просто не успеваю нормально есть. С утра позавтракал, быстрее на лед, где мы проводим много времени. Перекусывать я не успеваю, да и, честно говоря, не очень люблю сильно наедаться, поскольку это мешает тренировочному процессу. А потом уже вечер, много поесть не получается, поскольку на это совершенно не остается никаких сил. Вот так я и сбрасываю вес.

— Что происходит в вашей жизни сейчас?

— В данный момент все время уходит на «Ледниковый период». Меня сейчас очень часто приглашают на разные мастер-классы, в разные города. Но, к сожалению, у нас в России очень мало тренеров, которые могут дать те знания, что приведут к медалям. И очень многие обращаются по вопросу повышения квалификации. Мне как человеку, следящему за современными спортивными тенденциями, очень интересно учиться чему-то новому самому, перенимать новые веяния и учить детишек разного возраста.

Когда ты приезжаешь в другой город и видишь вот эти искренние, добрые глаза, ты просто хочешь отдать все знания за то отведенное время, которое есть. Некоторые приглашают помогать с тренерской работой. И я рад возможности приезжать в другие города и показывать то, чему можно научиться, как это сделать, на что обратить особое внимание. Здесь очень много нюансов, которые мы видим в общей картинке спортсмена, но не понимаем, как этого добиться, что для этого нужно сделать.

Это же не только лед, но и хореография, ОФП (общая физическая подготовка). Дети взрослеют, нужно следить за тем, насколько быстро растет ребенок: связки, мениски, мышцы, спина… К сожалению, у ребят возникает много проблем из-за спорта и нужно каким-то образом с этим бороться. Уделять внимание правильному питанию, психологическому состоянию ребенка, чтобы он хотел идти на лед.

У нас на катке, на Стадионе юных пионеров, были маленькие бортики снизу, а родители стояли на балкончике сверху. И когда тренер занимался одним ребенком, папы и мамы кричали другим детям, как правильно все нужно делать, чуть ли не доводили до слез. А моя мама всегда говорила: «Да, я вижу какие-то вещи, которые можно подсказать, но не занимаюсь тренерством. Это задача тренера».

И родители с этими криками и желанием, чтобы их ребенок был лучше всех, отбивали у детей всякую охоту заниматься фигурным катанием. А ведь очень важно прививать это желание, но если ребенок не приспособлен к занятиям на льду, возможно, искать какой-то другой вид спорта. Ведь именно в детстве выстраивается тот психологический каркас, на котором все впоследствии держится.

Нам с детства могут внушать, что ты плохой, неважно учишься, ставят в угол. А этот негатив скапливается в рюкзачок, а потом отбрасывает тебя назад. И в этом возрасте начинаешь понимать, как страшно выходить на лед, как страшно, когда что-то не получилось, когда кто-то кричит, на тебя давит ответственность…

Когда на тебя смотрят зрители, хейтеры, тренер, Федерация, на этом ломаются многие потенциально серьезные спортсмены.

Поэтому я всегда стараюсь донести до тренеров, до родителей юных спортсменов, до самих детей то, что нужно ко всему подходить с равновесием. Если где-то перегнул палку, то у ребенка все это отложится, что может сыграть негативную роль в будущем, даже спустя много лет…

Смотрите также:

Еще больше интересных роликов на нашем YouTube-канале!