«Отец»: Энтони Хопкинс и Оливия Колман в тяжелой театральной драме о старости глазами самого стареющего
«Отец» Флориана Зеллера стал его дебютом на большом экране, но не первой постановкой– его пьесы пользуются бешеной популярностью не только в родной Франции, но и далеко за ее пределами. По одной из таких пьес и сделан «Отец»– интересно построенная для своего жанра драма, уже получившая «Приз зрительских симпатий» на фестивале Sundance, удостоившаяся главной награды «Гойи», взявшая две статуэтки Британской академии и теперь претендующая сразу на шесть «Оскаров», в том числе как «Лучший фильм». Правда, такое внимание академии к дебютанту в индустрии вряд ли может удивить, учитывая тему– старение– и выдающийся актерский состав, который критики любят априори.
За последний пункт стоит отметить не только Оливию Колман, внезапного триумфатора того же «Оскара» два года назад за роль в «Фаворитке», но и выдающегося Энтони Хопкинса с его гениальной игрой, без которой, кажется, «Отцу» вряд ли можно было бы пророчить тот же успех. Здесь он сыграл лондонского пенсионера (кстати, своего тезку), стремительно и очень беспомощно стареющего, с прогрессирующей деменцией, против которой бессильны и его дочь, и ее супруг, и сиделки, от которых герой под надуманными предлогами то и дело избавляется. Его персонаж одновременно отталкивает и вызывает желание помочь, а его жизнь в просторной светлой квартире в компании единственного близкого человека– дочери Энн– кажется, так и могла бы продолжаться еще долго и мучительно для всех окружающих, если бы не планируемый переезд Энн в Париж к новому возлюбленному.
И если с первых кадров эта история поначалу очевидна, то дальше Флориан Зеллер все больше начинает запутывать зрителя: вот в следующей сцене в квартире оказывается посторонний мужчина, утверждающий, что этот дом– его, а сам он– его зять, вот и незнакомая ни главному герою, ни зрителю девушка, представляющаяся его дочерью. Это деменция, которую мы видим не со стороны окружающих Энтони с присущими такому фокусу сожалением и состраданием, а– внезапно– с его собственной стороны и его же глазами. Отсюда и как будто твои собственные провалы в памяти, и путанность сознания, и люди, напоминающие родных (так одна из сиделок напоминает герою его младшую дочь), и сны, неотличимые от реальности, и сама эта непонятная реальность, моментами будто бы заедающая как плеер, зажевавший диск с классической музыкой, которую то и дело ставит герой. Решение показать деменцию именно так, глазами самого пациента, было для автора рискованным, но он, судя по всему, поставил на эту точку зрения все и, очевидно, не прогадал.
При такой запутанности сюжета было бы излишним нагружать «Отца» метафорами, но две из них Флориан Зеллер все же оставляет: это постоянно пропадающие наручные часы, символизирующие пропавшее время (тем глубже становится сцена, в которой Энтони якобы только встал– и вот уже вечер), и регулярно повторяющийся разговор про Париж и шутка, мол, «там даже по-английски не говорят», которые здесь становятся одной из главных зацепок для Энтони в реальности. В остальном же никаких скрытых смыслов, только нагнетающее тебя в четырех стенах– все действие в лучших театральных традициях только единожды выходит за пределы квартиры– безумие, показанное не только в диалогах, но и в детально меняющихся декорациях: то картина пропадает со стены, то вещи на полках передвигаются, то мебель встает в других, непривычных местах. В пиковые моменты путаницы подключается еще и музыка, за которую здесь отвечает Людовико Эйнауди.
Как драма «Отец» получился практически безупречным, но еще более гениален он оказался как головоломка, в которой форма не то что соответствует содержанию, а становится им самим. Из-за постоянного ребуса на экране и в голове может, правда, показаться, что фильм вышел затянутым (и это при всего полуторачасовом хронометраже), но сюжет очень вовремя останавливается в бесконечных загадках и наконец дает ответы на все вопросы, хотя длиться мог бы гораздо дольше– впрочем, для главного героя это и происходит не первый час, день и даже месяц.
Громкий успех дебютной работы на большом экране Флориан Зеллер «отмечает» с не меньшим размахом и, как сообщает Variety, уже вместе с Хью Джекманом и Лорой Дерн планирует снимать продолжение под названием «Сын»– это часть той же трилогии, начатой «Отцом». Свое новое детище он называет «глубокой человечной историей про людей, которая объединит всех нас» и говорит, что фильм «должен заставить нас позвонить семье и друзьям, чтобы сказать им, что они любимы, а не одиноки». То же, впрочем, хочется сделать и после «Отца». Особенно в его финале.
