Андрей Разин: Пугачева брешет! Я первый заметил Моисеева...
Выяснилось, что, кроме многолетней дружбы артиста с продюсером, их связывает еще один факт: благодаря Разину танцор Моисеев стал певцом.
– Андрей Александрович, с чего началась ваша с Борисом Моисеевым дружба?
– В начале 80-х я был в Латвии. Как-то заехал в варьете «Юрас Перле» в Юрмале, тогда там работала обычной певичкой Лайма Вайкуле. И вдруг увидел в популярном у них спектакле танец умирающего лебедя в исполнении Бори и его с девчат из трио «Экспрессия». После пригласил все трио на съемки своего клипа для программы «Утренняя почта». Я сказал, что страна должна увидеть их танец, и поначалу артисты мне не поверили. А я пошел к Владимиру Попову, зам. председателя Гостелерадио СССР, знавшему меня как «племянника Горбачева», и сказал: «Я на свой страх и риск попросил режиссера Ларису Микульскую отснять танец Бори со своими девчонками. Не могли бы вы этот номер поставить в «Утреннюю почту»?» Проблема в том, что передача длилась полчаса и танец вставить было некуда. Пришлось попросить сделать праздничный выпуск, так и удалось прибавить время. Когда Пугачева увидела этот номер, тогда и сказала Болдину: «Забираем!»
– А говорят, именно Пугачева заметила в Риге Моисеева...
– Брешет она! Кто бы пустил Борю Моисеева сниматься в клипе заместителя председателя колхоза Андрея Разина на теплоходе «Грузия» в 85-м? Так вот Боря Моисеев после того, как отснялся у меня в «Утренней почте», уехал назад в Ригу. А Пугачева, увидев балет Моисеева, сразу задалась вопросом: как их себе «прихапать»? И в 87-м году она пригласила Борю к себе. Но в одном Алла Борисовна все же права: официальную работу с записью в трудовой книжке он получил от Примадонны. У нее был зарегистрирован театр песни Аллы Пугачевой «Рецитал». Боря позвонил тогда и сказал: «Меня забрала Пугачева, Болдин дал свою квартиру». Я приехал на эту квартиру, и друг признался, что ему предложили работу – он должен создать балет, в котором Кристина Орбакайте танцевала бы свои сольные партии.
И тут Андрей Разин вспомнил историю, как уговорил Моисеева запеть, ведь Борис Михайлович и не думал об этом.
– Я вам раскрою секрет: когда распалось трио «Экспрессия», Боря приехал ко мне домой и сказал: «Девочки разъехались, таких вторых не найду, я – танцор, без них не могу танцевать или что-либо делать на сцене». Я ему посоветовал: «Боря, запой!» Он удивился: «Ты что, с ума сошел, у меня слуха никакого нет, если я запою, все разбегутся». «Боря, ну я же пою! – отвечаю. – Я ни одной ноты не знаю, у меня нет музыкального образования, но я же пою, чего ты боишься?» Так и уговорил его спеть. Каждую песню он притаскивал мне, уговаривая его послушать. Однажды я сказал: «Боречка, а теперь набирай коллектив, ставь балет и выходи на сцену как... певец». Никогда не забуду, когда у него была премьера спектакля «Глухонемая любовь». Из Парижа позвонила Люда, одна из солисток его танцевального трио. Она призналась, что Боря очень вырос, и теперь на сцене с ним им нечего делать. И действительно, у него была своя труппа, оригинальная музыка, костюмы, с ним работали великолепнейшие кутюрье. А позже сам Боря окончательно понял, что он – певец.
