Николай Трубач лечился от коронавируса в той же клинике, что и Бабкина

Николай Трубач на собственной шкуре прочувствовал, что такое коронавирус. Певец тоже переболел одной из разновидностей этой заразы. Причем еще два года назад.

О том, как ему удалось вылечиться, а также о своей жизни на самоизоляции, любимец публики рассказал в эксклюзивном интервью корреспонденту Sobesednik.ru.

— Николай, 11 апреля вы отметили юбилей – вам исполнилось 50 лет. Как вы отметили этот праздник в наших новых реалиях?

— Отметил, соблюдая все предписания – дома, с супругой и младшей дочерью. Мы приготовили мою любимую уточку в духовке, накрыли красивый стол. Уже с пяти утра мне начали звонить друзья, знакомые с разных концов света, поздравлять. Поэтому юбилей получился хоть и немного странный, но очень жизнеутверждающий и радостный. К вечеру у меня уши были как у слона, но не потому что их дергали, а из-за телефона. Поздравления закончились только к двум часам ночи.

В принципе, все те люди, которых я бы хотел видеть за праздничным столом, поздравили меня на удаленке. Почему-то они все меня успокаивали, но я в общем-то не сильно и переживал. Во-первых, как только все ограничения отменятся, друзья ко мне обещали приехать и отпраздновать мой юбилей, а во-вторых, мне даже понравилось отмечать только с семьей, было очень тепло и хорошо. А еще один плюс – не нужно было долго готовиться к празднику, как-то держать лицо, потому что находишься дома. Но я, конечно, побрился…(смеется).

— Обычно вы отмечаете день рождения в больших компаниях?

— Да, я очень люблю собирать друзей и праздновать в каком-то вкусном, уютном, хорошем заведении. Вот первый раз в жизни пришлось нарушить эту традицию, но при этом не нарушая закон.

— Вы знаете, что такое коронавирус не понаслышке. Но, насколько я знаю, у вас был не COVID-19?

— Да. Дело в том, что существует несколько десятков этих коронавирусов. И опасны они тем, что если обыкновенная пневмония развивается, грубо говоря, на фоне какой-то болезни в течение нескольких дней, то коронавирусная пневмония может развиться в считанные часы, самое длительное время – двое суток. У меня это произошло просто мгновенно. Еще вечером я был в тонусе, в прекрасном настроении, а уже утром не мог пошевелиться, у меня была высочайшая температура, дикие боли в теле, одним словом, я находился в очень тяжелом состоянии. Жена меня тут же повезла в клинику, где меня реанимировали в течение недели, а потом я еще месяц там восстанавливался.

Это было тяжелое и, я бы даже сказал, мучительное лечение. Кстати, спасали меня в той же клинике, где сейчас находится Надя Бабкина. Это очень хорошая клиника мирового уровня. Кстати говоря, когда я там лечился, ко мне в палату приводили даже немецких врачей, показывали им в каких условиях у нас лечат артистов. Я и сейчас по разным другим поводам туда обращаюсь. Верю, что Надежде Георгиевне там окажут необходимую помощь и потихонечку поставят ее на ноги.

— В прессе пишут, что Надежда Бабкина не сразу обратилась к медикам, а какое-то время лечилась дома. Это ошибка?

— Нам уже несколько месяцев говорят, что при любых симптомах коронавируса – температуре, кашле, одышке — нужно обращаться к врачу. И это не шутки. Самолечением заниматься не нужно. Чем дольше вы будете оттягивать момент обращения к медикам, тем тяжелее врачам будет вас спасти в случае, если у вас обнаружат COVID-19.

— Возможно, вы в курсе, как сейчас себя чувствует Надежда Георгиевна?

— Насколько я знаю, общаясь с друзьями, ее дела улучшились и наблюдается положительная динамика.

— А как дела у недавно выписанного из больницы в Коммунарке Льва Лещенко?

— Я с ним не связывался, но знаю, что у него все хорошо. Конечно, есть какие-то остаточные дела. Кстати, при коронавирусе то, что вас выписали из больницы, еще не значит, что вы уже здоровы. А тем более, у Льва Валерьяновича уже серьезный возраст. Он находится дома, потихонечку восстанавливает силы.

При обычной пневмонии последствия могут быть серьезными, а при коронавирусе – тем более. Можно и не восстановиться до конца, одышка, к примеру, может сохраниться, могут остаться рубцы, произойти омертвление легочной ткани. Одним словом, может быть все, что угодно!

— Как проходит ваша самоизоляция?

— Мы изолировались с женой и младшей дочерью. Старшая изолировалась отдельно с мужем и ребенком. Я третью неделю не выхожу на улицу, но дома мне работы хватает. Занимаюсь творчеством, у меня в наличии много разнообразных музыкальных инструментов, так что заняться есть чем. Вечером, как правило, всей семьей готовим вкусный ужин.

Кстати, с утра я уже много лет занимаюсь дыхательной гимнастикой, чтобы привести легкие и организм в тонус. Последние два года после болезни вообще ни одного дня не пропускаю.

— Это вам врачи посоветовали?

— Да. Дело в том, что в каждом серьезном пульмонологическом отделении всегда есть врач-терапевт, который уже при выздоровлении после пневмонии назначает специальные массажи, преподает специальную дыхательную гимнастику для того, чтобы легкие пациента получали больше кислорода и быстрее приходили в рабочее состояние. Кто-то потом забрасывает это дело, ну а я, прикрепив еще какие-то другие упражнения, до сих пор делаю дыхательную гимнастику и многим ее рекомендую!

— С сегодняшнего дня в Москве введена пропускная система. Как вы думаете, она поможет нам побороть коронавирус?

— Я считаю, что мы вновь выдумываем собственное колесо и, мягко говоря, пытаемся одним задом усидеть на двух стульях. Те страны, которые пострадали больше всех и сейчас серьезно борются с коронавирусом – Италия, Франция, Испания, – закрыли полностью все. А мы как-то одной рукой запрещаем, а другой – разрешаем. То есть, мы, вроде бы, боремся с коронавирусом, вводим цифровые пропуска, режим самоизоляции, закрываем кафе, рестораны, но в то же время, у нас работает метро, где вся коронавирусная зараза распространяется с наибольшей скоростью и интенсивностью.

И что мы видим в первый день этого пропускного режима? Огромные толпы людей в метро, не соблюдающих вообще никаких предосторожностей. И полицейские, вынужденные все это проверять, тоже находятся в этой гуще. Одни люди работают, другие – нет, церкви не закрываются. Мне кажется, что если уж бороться, то нужно останавливать все. А мы, получается, хотим, чтобы у нас люди поменьше болели, но и в то же время, чтобы и экономика не совсем останавливалась. Нужно побороть болезнь, а потом уже заниматься деньгами. Солдаты маршируют, готовятся к параду...

Одним словом, все чисто по-российски, мы идем своим путем, все как обычно. Какая-то половинчатая борьба у нас получается.

А еще меня очень беспокоит вопрос перепрофилирования стационаров под COVID-19. Около 30-и клиник, которые, собственно, должны заниматься лечением других больных, занимаются сейчас коронавирусом! Сейчас как-то про это не говорят, а ведь много людей, например, с онкологией дожидались плановой жизненно-необходимой операции! Получается, что все эти люди со своими болями, иногда просто страшнейшими, должны как-то выживать у себя дома. Я считаю, что это огромная проблема.

Конечно, борьба борьбой, пневмония пневмонией, но про больных, которые сейчас не могут прооперироваться, тоже нельзя забывать. Государство срочно должно что-то с этим делать!