Хостел, как часть жизни, и почему их нельзя «убить, как класс»
Довелось мне пожить несколько раз в хостелах, что скрывать. Очень необычный опыт, можно было бы книгу написать, не будь я столь закружена жизненным водоворотом. Но кто его знает, может, и напишу со временем. Из хостелов, попавшихся на моем пути, самым необычным был калининградский «О, май Кант!» — там мы как-то быстро сдружились с турецким строителем ветряков, украинским прорабом, девушками-студентками, приехавшими поглядеть на янтарь и северное море и молодой парой туристов, путешествующей автостопом. Мы жарили мелкую камбалу, бегали в магазин за крохотными горячими ржаными хлебцами и делились впечатлениями от калининградских достопримечательностей.
В каждом городе свои хостелы, я как-нибудь соберусь рассказать и о питерских, главная достопримечательность которых люди с интересными судьбами и разговорами. Они неведомым образом сплетены в андерграундную сеть событий и личностей, из которой очень сложно выбраться в обычные серые будни. Но и московские хостелы, в которым мне тоже доводилось гостить — это нечто особенное. Живут в них неудавшиеся покорители столицы и полные амбиций молодые неофиты, разбогатевшие слегка гастарбайтеры, вовсе не бедные нищие, торговцы разливными духами, приезжие фитнес-тренеры и люди с неустойчивой психикой. Помню девушку по прозвищу «Весна»: она питалась, кажется, только желе и шоколадом, вела себя как наследная принцесса и периодически заливала соседей снизу, принимая душ. Да, заливала самым натуральным образом. И вот это та негативная сторона хостелов — то, о чем хотелось бы поговорить. Но сначала немного поясню кое-что.
Во-первых, хостелы, конечно, отличаются по классности. Одни, как, например, известный мини-отель на Пятницкой, блистает отзывами с Букинга, близкими к десятке: там три душевых комнаты, бесплатный кофе и двуязычные портье. Другие, как некий хостел на Камергерке (кажется, он уже закрылся), известны историей и клопами. В том, о котором я говорю, была кухня из массива, мраморная ванна с золотыми кранами и зеркала от пола до потолка — бывшая, по словам администратора, бандитская «хаза». Кстати, и бандиты на клопов жаловались, на это проклятие старых московских домов. Есть хостелы обыкновенные, простые и чистенькие, в которых, вы удивитесь, половина жильцов — москвичи, потерявшие по разным причинам жилье. И, наконец, есть городские хостелы, в которых женщины в бигуди носят по кривым коридорам кастрюли с дешевыми пельменями, а в комнате спят до 14 человек, мужчины и женщины вперемешку. Ну, и я уж не говорю о переполненных работягами квартирах, где ночуют посменно, даже не меняя белье, или хостелах, называемых «мясо» — там вообще спят вповалку на матрасах.
Поэтому нельзя говорить о хостелах вообще — слишком они разные. Но есть у них нечто объединяющее. Это непостоянный контингент, не связанный обязательствами и небрежно относящийся к чужому имуществу. Отсюда выбитые окна, залитые соседи, постоянный шум и грохот и, конечно, пожары. 12 января трое человек пострадали при пожаре в хостеле «Луна» на Волгоградском проспекте, эвакуированы 15 человек. Через месяц, 14 февраля, на Мясницкой сгорел хостел «Лада» (по другой информации — Bed
